За этим скучным техническим документом про переключение светофоров в метро стоят одни из самых сложных мгновений нашей истории.

Лето 1941 года. Немецкая военная машина катится по Белоруссии, Прибалтике, Западной Украине. Через несколько недель авиабомбы впервые обрушатся на Москву. Нужны защищенные подземные помещения для работы Ставки Верховного главнокомандования. Для этой цели решено использовать станцию метро «Кировская» (ныне «Чистые пруды»).

Теперь, благодаря новой архивной находке, мы знаем, когда именно началось превращение платформы станции метро — в главный «секретный бункер» воюющей страны. В ночь с 26 на 27 июня 1941 года.

В 1936 году разгорелась гражданская война в Испании. Правых мятежников поддержала Германия, Италия и Португалия. В октябре начались бомбежки Мадрида. Советский Союз занялся переправкой оружия и военных специалистов в помощь республиканскому правительству. Испания стала своеобразным полигоном, на котором будущие противники по Второй Мировой войне могли проверить новые технологии. На земле сталкивались советские и фашистские танки, а в небе ― отечественные и немецкие самолеты.

Испанская война впервые продемонстрировала практическую реализацию теоретических построений Джулио Дуэ. Завоевывая господство в воздухе, итальянская и германская авиация обрушивала десятки тонн бомб на города, контролируемые республиканцами. 26 апреля 1937 года массированной немецкой бомбардировкой и последующими пожарами был буквально стерт с лица земли небольшой город Герника, погибли сотни человек. Тогда это невиданное событие взбудоражило всю Европу. Полотно «Герника» кисти Пабло Пикассо стало одним из символов эпохи.

Неудивительно, что уже в первый год войны в Испании началось массовое строительство городских бомбоубежищ. Советским военным специалистам в этой стране выпала уникальная возможность познакомиться как с результатами массированных бомбежек, так и с практическим использованием различных технологий пассивной ПВО. Испанский опыт подхлестнул темпы строительства подземных защитных сооружений в СССР.

В 1937 году на местную оборону от «воздушно-химических нападений» по одной только Москве было выделено более 63 миллионов рублей. Был разработан масштабный план действий, включавший в себя установку более 10.000 уличных репродукторов для экстренного оповещения, создание районных командных пунктов МПВО, разработку технологии быстрой светомаскировки города, прокладку критически важных кабельных линий по глубоким тоннелям метрополитена, закупку средств индивидуальной защиты и полное обеспечение газоубежищами «детей, больных и стариков, не могущих по состоянию здоровья пользоваться противогазами». Секретный план включал даже строительство складов для овощей с целью освободить подвалы зданий для использования в нуждах МПВО.

По московскому метро было выдвинуто довольно радикальное требование: уже к апрелю 1938 года полностью обеспечить первую очередь метрополитена специальным оборудованием для перехода в режим газоубежища, а станции и тоннели второй очереди столичной подземки сразу строить с расчетом на использование в качестве защитного сооружения для укрытия горожан. Разумеется, в реальности всё происходило не так быстро, как в директивах высокого руководства. К 1938 году под руководством заместителя начальника Метростроя Е.Т. Абакумова был разработан лишь первый полноценный проект по превращению метрополитена в убежище.

Уже имеющиеся и строящиеся сооружения метрополитена были разделены на две категории:

1. пригодные для защиты от воздушного нападения и отравляющих веществ (толща земли над сводом тоннеля не менее 15 метров);
2. пригодные только для защиты от отравляющих веществ и осколков (толща земли менее 15 метров).

Соответственно, для всех перегонов и станций метро предлагалось предусмотреть фильтровентиляционные и санитарно-технические устройства. А для тех участков метрополитена, которые могли бы защитить еще и от бомбежки, нужно было дополнительно провести ряд фортификационных мероприятий. Шахтные стволы и верхние части наклонных ходов получали дополнительную защиту в виде толстых железобетонных тюфяков, поскольку слой земли над ними был недостаточно велик для защиты от авиабомб.

Тоннели мелкого заложения в случае начала войны предлагалось разделять защитно-герметическими перегородками на малые отсеки протяженностью до 150-200 метров, чтобы в случае прямого попадания авиабомбы в один из отсеков обитатели соседних участков тоннеля были защищены от распространения ударной волны. Для метро были специально разработаны два типа защитных дверей: «плотные», спасающие только от проникновения отравляющих веществ, и «прочные», рассчитанные еще и на защиту от ударной волны взрыва.

Предельная норма заполнения метрополитена укрывающимися гражданами была определена в 2 человека на квадратный метр (однако нормативы впоследствии несколько раз менялись). Исходя из этого, предполагалось, что только на новых линиях метро второй очереди (Арбатский и Горьковский радиусы) могло укрыться по меньшей мере 200.000 москвичей. Общую же вместимость убежища-метро к началу 1940-х годов планировали довести до 460.000 человек. Причем укрываться в герметизированных тоннелях метро люди смогли бы до 12 часов подряд ― именно на такой срок должна была быть рассчитана проектируемая система фильтрации воздуха. Планировалось построить и ряд дополнительных подземных выработок: камеры для дегазации и для шлюзовых затворов, санузлы, помещения для аккумуляторных батарей и фильтровентиляционных установок.

Был даже разработан первый немудреный свод правил по использованию метрополитена в качестве убежища:

а) Метро, как подземная железная дорога, прекращает свою работу через 3 минуты после сигнала воздушной тревоги.

б) Все составы останавливаются на станциях.

в) Ранее впуска людей выключается 3-й рельс и производится проверка выключения тока.

г) Герметические перегородки закрываются немедленно после сигнала газовой тревоги.

д) Вентиляционные шахты перекрываются перегородками, фильтровентиляционные установки включаются не позднее чем через 3 минуты после сигнала газовой тревоги.

Однако практическая реализация превращения метро в образцовое бомбогазоубежище затянулась надолго. Сначала нужно было решить ряд инженерных и промышленных вопросов. Например, почти два года ушло только на налаживание производства подходящих воздушных фильтров. За 1938 год Завод №2 Метростроя сумел изготовить лишь опытную партию. В 1939 году Наркомат химической промышленности взял заказ на первые 512 типовых фильтров, получивших обозначение ФПМ-1000. Однако произвести оболочки для этих фильтров завод Главоргхима не сумел. Изготовление было перепоручено заводу Наркомата тяжелой промышленности. Который, в свою очередь, заявил об отсутствие подходящих цехов и оборудования. Похожим образом обстояли дела и с другими элементами специального оборудования для метрополитена. Процесс продвигался. Но не настолько быстро, как того требовали указания 1937 года.

В конце 1930-х появляются первые проекты спецвходов в метрополитен. Их возникновение поначалу диктовалось чисто экономическими соображениями директоров предприятий. Очередной столичный завод оказывался перед необходимостью выполнять требования МПВО, в том числе проводить дорогостоящие и трудоемкие работы по строительству убежищ. При этом в непосредственной близости имелся (или планировался) тоннель метро. Очевидный выход ― сделать удобный спуск в метрополитен прямо с территории завода вместо возведения собственных бомбогазоубежищ. Правда, после составления сметы нередко обнаруживалось, что строительство спуска в метро тоже обойдется весьма недешево.

Один из самых масштабных проектов в этой области был разработан в 1938-1939 годах для Московского автомобильного Завода имени Сталина (ЗИС).  Проходную завода предполагалось соединить с ближайшей станцией метро («Завод имени Сталина», ныне «Автозаводская») с помощью тоннеля протяженностью 1025 метров. Сам тоннель должен был играть не только транспортную роль, но и выступал бы в роли дополнительного бомбоубежища для рабочих : с заглублением до 4 метров под землю, с усиленной железобетонной защитой, с санузлами, защитно-герметическими дверями и возможностью фильтрации воздуха. Вместимость убежища должна была составить почти 20.000 человек: как работников завода, так и жителей ближайших домов (для которых планировались дополнительные входы в тоннель). При переполнении объекта люди могли перемещаться в метрополитен и укрываться там.

Этот проект так и не был принят из-за своих масштабов и дороговизны (более 27 миллионов рублей). Руководство городской МПВО предложило направить эти средства на развитие сети метрополитена, как более универсального варианта, не простаивающего без дела в мирное время. Однако сама концепция спецвходов оказалась весьма живучей. Так, в июне 1941 года было принято предварительное решение о строительстве наклонного хода в тоннель метрополитена с территории соседнего завода «Динамо»[vii], но планам помешала начавшаяся война. А вот на противоположном берегу Москвы-реки в Дербеневской промзоне аналогичный наклонный ход в итоге был построен и сохранился до наших дней.

 

Читать далее «Война в Испании и специальное оборудование Московского метро»

В прошлом году у нас выходила заметка про Опытный участок метрополитена. Но там была еще одна маленькая тайна, которую мы побоялись сразу раскрывать. Сначала убедились, что все материалы рассекречены официально.

Дело в том,  при Опытном участке, прямо за стеной нынешней станции метро Парк Культуры, имелось сразу четыре(!!!) ФВК (фильтровентиляционные камеры). Здесь отрабатывались различные технологии регенерации атмосферы в тоннелях метро, заполненных людьми. Позднее эти ФВК пытались превратить в подземные ЗРП газеты «Правда», а затем они были переданы другим ведомствам.

На чертеже одной из этих ФВК хорошо видно «реакторы». Но нет, это вовсе не связано с атомной энергетикой, как можно было бы предположить (по аналогии с распространенными под землей дизельными генераторами).

Реакторы эти — химические, экспериментальные. Их использовали для выработки кислорода и поглощения углекислого газа. При переходе в режим ПИ работники ФВК должны были начинать бодренько подвозить надпероксид калия на специальных тележках, завозить их на эстакаду и сваливать в реактор, где вещество орошалась водой и начиналась необходимая химическая реакция.

По результатам испытаний ФВК Опытного участка, проекты были признаны слишком сложными. В конце 1950-х годов от них отказались, а проектировщики защитных систем метрополитена начали двигаться в сторону принципиально новой концепции «Дальних воздухозаборов».

В декабре 1931 года началось создание московского метро. Впереди было много технических трудностей, бурные дискуссии, радикальный пересмотр проектов. Это известная история. Но почти никто не знает, что той же зимой свои требования к первому советскому метрополитену выдвинули еще и военные.

Еще в 1929 году на русский язык перевели свежие прикидки итальянских теоретиков по будущему использованию метрополитена в Риме в качестве защитного сооружения. Наши красные командиры решили не отставать от буржуазной фортификационной науки. Московское метро должно было стать главным городским бомбоубежищем. И для этого предлагалось выполнить целых 33 пункта.

Некоторые пункты были довольно очевидными и нашли применение в будущем (например, увеличение глубины заложения или использование тоннельных геромзатворов).

А некоторые пункты в наше время кажутся довольно странными. Например, запретить пересадочные узлы на 3-4 станции и островные платформы с большими залами:

Или устроить на конечных станциях гигантские лифты для спуска отдельных вагонов с поверхности:

Или разнести на одной станции платформы разных направлений на 200-300 метров друг от друга:

Или сделать уличные воздухозаборы высотой до 50 метров:

Но лишних средств не было. И опыта не было. В итоге, первая очередь метрополитена так и не стала бомбоубежищем. Если не считать крайне поверхностной (и во многом временной) модернизации в 1941 году.

А вот если бы тогда рекомендации военных были безоговорочно приняты, то отечественные метрополитены могли бы стать совсем не такими, какими мы привыкли их видеть.

Московский метрополитен помнит немало эпических историй. Некоторые хорошо известны. Некоторые незаслуженно забыты. А некоторые… секретны.

Архивные документы по одной из подобных историй были рассекречены лишь несколько лет тому назад, а систематическое изучение началось только в 2019 году. Имя этой истории «Опытный участок».

К сожалению, прямо сегодня мы не сможем обнародовать точную привязку Опытного участка к местности. Но внимательные и знающие наверняка догадаются сами.

В июне 1952 года вышло постановление Совета министров №2699-1007сс о создании в московском метрополитене специального участка для обкатки принципов и технологий длительного укрытия населения в тоннелях, снабженных системами жизнеобеспечения.

Вероятно, это были первые настолько масштабные и многолюдные испытания подземного защитного сооружения в нашей стране. Готовились к ним долго и серьезно. Весь 1953 год тестировали новое спецоборудование. Наконец, час икс настал.

Для экспериментального заполнения тоннелей было выделено от внутренних войск и конвойной охраны 6000 человек, от частей МПВО ― 2500 человек, от учебных заведений и городских милицейских подразделений ― более 1000 человек.

Подопытному контингенту было указано взять с собой летнюю одежду, шинели в скатку, вещмешки, двухсуточный рацион сухого пайка. А также по кружке, полотенцу и куску мыла на человека. И один чайник на взвод.

Десять тысяч человек заняли перегонные тоннели. Организаторы приступили к опыту. Измерялось и фиксировалось абсолютно всё. Изменения влажности и температуры. Содержание кислорода и углекислого газа. Пульс, кровяное давление и температура у испытуемых. Десять медицинских постов постоянно проводили тестирования и опросы о физическом и психологическом состоянии участников опыта.

Составлялись специальные таблицы. Кто сколько времени ходил, сидел, стоял, и как это распределялось по времени суток. С какой периодичностью и каким образом использовались санузлы. Какой был расход питьевой воды. Досуг, сон, питание, абсолютно всё.

А сверху, по московским улицам, в это время ходили мирные горожане… И даже не подозревали, что сейчас глубоко под ними десять тысяч человек скучают в тоннелях. Чтобы повысить шансы горожан на выживание в случае новой войны.

Естественно, все результаты этого масштабного опыта сразу были строго засекречены (как и последующие удивительные превращения Опытного участка). Мы только сейчас начинаем понемногу узнавать, на какие вопросы удалось ответить с помощью секретного эксперимента, и как именно эксперимент повлиял на стратегические подходы к созданию крупнейших гражданских (и не только гражданских) убежищ (и не только убежищ).

Расследование продолжается.

На сколько человек официально рассчитано самое большое бомбоубежище Москвы? Этого мы не знаем. А если бы и знали, то вам бы сказать не имели права.

Но зато теперь мы точно можем сказать, сколько народу туда должно было уместиться в середине 1950-х годов: 822.000 человек. Для города с населением в четыре с половиной миллиона — неплохо.

Когда начинаются досужие разговоры о секретных бункерах середины XX столетия, Лубянка и КГБ оказываются вторыми по частоте упоминаний. После Сталина.

Но как обстояли дела в реальности? Что из себя представляли подземные спецобъекты в сердце советской госбезопасности? Какие они, легендарные «подвалы Лубянки»?

Недавно рассекреченные архивные документы впервые приоткрывают их тайны.

Для начала — маленький исторический экскурс в административные вопросы.

В 1934 году образован Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), которому в наследство от ОГПУ достаются постройки на бывшей Лубянской площади. С 1943 года НКВД начинает дробиться, выделяется независимый НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности). Причем, это была уже вторая попытка. Первый раз НКГБ выделили за несколько месяцев до начала войны, но уже в июле 1941 года вернули прежнюю структуру.

 В 1946 году все народные комиссариаты преобразуются в министерства. Оба министерства (госбезопасности и внутренних дел) продолжают мирно (а иногда и не очень мирно) сосуществовать на Лубянке. Со смертью Сталина в марте 1953 года два министерства были совмещены в едином МВД СССР. А в 1954 году был создан независимый от МВД Комитет государственной безопасности (КГБ) — в итоге, ставший полновластным хозяином Лубянки до самого распада Советского государства.

Впервые речь о создании специальных фортификационных сооружений для органов внутренних дел зашла в 1930-х годах. К маю 1941 года были подготовлены и утверждены положения о строительстве глубокого убежища на 1000 человек с командными пунктами для НКВД и НКГБ. Строить объект планировалось через шахту метро №17 (на углу ул. Кирова и пр. Серова):

Этот масштабный проект был сорван начавшейся войной. Однако не стоит думать, что органы внутренних дел остались совершенно беззащитными перед атакой с воздуха. В недрах знаменитого комплекса на Лубянке уже находилось двухэтажное ведомственное спецубежище мелкого заложения, снабженная выходами в ведомственные здания и в местный телефонный коллектор. Сложная вентиляционная система выводила в ближайший сквер, где была замаскирована под фонтан (не доживший до нашего времени).

Подробные чертежи лубянского объекта №201 можно найти в нескольких российских архивах, однако их сохранность крайне невысокая. Бумага стерлась, чернила выцвели, некоторые детали разглядеть почти невозможно.

Точные годы строительства этого фортификационного сооружения установить пока не удалось. Однако известно, что уже в 1943 году он уже был готов в конструкциях.

Разумеется, старенький объект №201 оказался не готов и к наступлению ядерной эпохи. Обследования показали недостаточную защищенность главного подземелья советской госбезопасности от новых угроз. Объект, способный выдержать при атомном взрыве нагрузку лишь в 50 тонн на квадратный метр, отнесли к III классу.

В 1953 году был найден быстрый и недорогой способ улучшить ситуацию. Рядом со спецсооружением проходила линия метро, глубина заложения которой составляла 32 метра. Метро вполне могло стать дополнительным и более надежным убежищем для органов внутренних дел. И обеспечило бы эвакуацию из объекта № 201 в случае, если обычные выходы оказались бы под развалинами зданий.

Проектирование соединительного комплекса по заказу ЧЗ-709 было поручено институту Метрогипротранс. Ходок длиной около 70 метров связывал объект №201 с вертикальной шахтой, в которой предполагалось устроить лифт и лестничную клетку. А нижний ходок соединял спецшахту с северо-восточным торцом станции метро Дзержинская (ныне — Лубянка).

Для конспирации было решено именовать стройку «объектом Н». 🙂

Но к концу 1950-х годов половинчатая мера с дополнительным эвакуационным выходом из старого бункера уже не устраивала КГБ. В последних рассекреченных документах от января 1959 года предлагалось увеличить защищенные площади для органов госбезопасности путем продления правительственной спецветки (объекта №100) от Старой площади до Лубянки:

 

Удивительно, но вплоть до 1960-х годов у «всесильных» органов госбезопасности дела с подземным фортификационным хозяйством обстояли хуже, чем у многих иных министерств и ведомств.

Мелкое двухъярусное бомбоубежище во дворе и шахта в обычное метро — вот чем довольствовалось руководство советских спецслужб в эпоху, когда под нужды Министерства связи создавались целые подземные города, Министерство иностранных дел получало бункер глубокого заложения всего лишь для хранения архива, а от Кремля до зданий ЦК КПСС была проложена настоящая подземная спецветка с электровагоном.

…

И маленькое ЧП напоследок:

Будьте осторожны: криворукие люди встречаются во все эпохи. И даже на секретных спецобъектах.

 

P.S.  Комментарии к этой статье можно оставить на https://vk.com/podzem_mos?w=wall-182461867_23

Руководство МВД объясняет Л. П. Берии, почему главный подземный спецобъект данного ведомства желательно связать с метрополитеном.