Теперь мы наконец-то можем добавить в копилку изученных «секретных бункеров» еще один исторический спецобъект времен Великой Отечественной войны. Рассекреченные историко-архивные материалы успешно совпали с натурными осмотрами самого объекта. Ключевые моменты по его строительству и эксплуатации более-менее прояснены.

В отличие от нашего музейного бункера, в сталинский объект на «Ближней даче» не водят ежедневные экскурсии для всех желающих, и с улицы туда никак не зайти. Однако теперь на этой странице можно ознакомиться с материалами про данное историческое спецсооружение (если картинка в статье мелковата — оригиналы открываются в новой вкладке через контекстное меню!).

Как известно, в 1940-х годах значительную часть времени Сталин проводил на своей ближней подмосковной даче, находящейся между Поклонной горой и городом Кунцево. Перед войной здесь нередко собирались члены Политбюро, во время войны ― члены Государственного комитета обороны. Естественно, когда на горизонте замаячила война, здесь, так же как в Кремле, потребовалось в кратчайшие сроки построить спецубежище 1-й категории с рабочими помещениями для высших лиц.

Будущий «секретный бункер» получил обозначение «Объект №18». Предположительно, решение о строительстве было принято весной 1941 года, вместе с решениями Совнаркома по обширному перечню различных подземных спецсооружений для правительственных и региональных нужд.

Подготовительные работы, судя по всему, начались еще перед войной. К 17 июля метростроевцы уже успели пройти три шахтных ствола на глубину до 13 метров. Далее планировалось произвести заморозку грунта, углубиться примерно до 40 метров и затем пройти основной тоннель-убежище протяженностью 35 метров.

Все горные работы планировалось закончить в декабре 1941 года. Однако еще летом в дело вступила местная проблемная геология. Под дачей обнаружились нестабильные водонасыщенные грунты. Проект строительства глубокого объекта закрытым способом был признан недоступным для успешной и безопасной реализации в приемлемые сроки.

Под руководством Е. Т. Абакумова был разработан альтернативный проект строительства — с помощью двух крупных (40х15 метров) тоннелей-кессонов, опускаемых на глубину 35 метров. Однако этот вариант в итоге тоже был забракован.

В сентябре 1941 года произошел радикальный пересмотр проекта. Проектировщики признали, что грунты под сталинской дачей не позволяют продолжать строительство ни по одному из предложенных вариантов.

Пришлось остановиться на самой простой и самой популярной в то время слоистой конструкции мелкого заложения, с одним подземным этажом и железобетонным защитным тюфяком.

Строительные работы заняли еще несколько месяцев и потребовали 11.760 тонн цемента. В январе 1942 года основные конструкции были готовы. Далее объект оснащался необходимым оборудованием, на нескольких заводах заказали вентиляционные и насосные агрегаты, дизельный генератор.

Загадочный номер «18» объект получил классическим для той поры способом: это всего лишь номер подразделения «Метростроя», которое занималось созданием этого сооружения.

Основной объем объекта был разделен на две зоны — кабинетно-рабочую и техническую.

В первой зоне располагалось 8 служебных комнат общей площадью 163 м2, которые были обшиты декоративной фанерой из ценных пород древесины.

В технической зоне — 27 помещений с общей площадью более 400 квадратных метров. Здесь имелась артезианская скважина, фильтровентиляционная камера и дизельная электростанция.

Из объекта на поверхность земли выводили сразу четыре выхода с противоударными и герметическими дверями, причем, два выхода были снабжены лифтами для быстрого и комфортного подъема с глубины более 10 метров.

Главная странность в конфигурации объекта — ни на что не похожая (и на вид совершенно бессмысленная) круглая комната, к которой был построен отдельный ходок. Пока существует единственная гипотеза, что это может быть атавизм первого проекта: фрагмент одного из частично построенных шахтных стволов. Однако подтверждающих документов пока не найдено. Впоследствии эту комнату оборудовали под радиобюро, поделив на несколько секторов.

Объект был официально введен в эксплуатацию уже после коренного перелома в Битве за Москву. Но воздушные тревоги в Москве и окрестностях продолжали звучать и в 1942 году, а Сталин постоянно проживал здесь, на Ближней даче. Так что, на этом объекте он наверняка бывал, причем неоднократно. Не исключено, что в рабочих кабинетах здесь проводились совещания (по аналогии с кремлевским объектом), а может быть даже принимались какие-то решения, имеющие историческое значение.

В 1950-х годах, после смерти Сталина, Объект №18 чуть было не стал частью музейного комплекса. Но в итоге был передан под штаб МПВО (местной противовоздушной обороны) СССР.

«Ближнюю дачу» тогда планировали превратить в «Музей Сталина», и поначалу складывалась парадоксальная ситуация, когда обитатели секретного подземного штаба должны были получать разрешение на вход у музейщиков.

Но, в связи со ставкой на «борьбу с культом личности», планы по сталинскому музею вскоре были отменены. «Ближняя дача» снова стала режимным правительственным объектом. Во второй половине 1980-х на ее территории даже появился новый дом, предназначенный для нового генсека Михаила Горбачева.

Подземный спецобъект №18 к этому моменту успел претерпеть частичную реконструкцию в 1950-х годах, а МПВО в начале 1960-х годах была реорганизована в «Гражданскую оборону СССР». В структуре управления ГО бункер продолжал функционировать в последующие десятилетия.

Проект реконструкции разрабатывался «Метрогипротрансом», и в этот момент ему был присвоен характерный для этой организации номер ЧЗ-795 (большинство новых столичных объектов атомной эпохи также имели нумерацию в рамках ЧЗ — «Чужих Заказов» Метрогипротранса).

В качестве защищенного штаба и узла связи ГО СССР объект просуществовал до самого развала Советского Союза.

В 1990-е годы, с появлением Министерства по чрезвычайным ситуациям, объект по наследству отошел в ведение этой структуры, которой и принадлежит по сей день. Основной выход ведет на закрытую режимную территорию МЧС. А остальные заблокированные выходы связывают сооружение с территорией правительственной дачи.

А еще в новейшей истории Объекта №18 имело место быть странное происшествие, отраженное в мемуарах очевидцев. Драматической осенью 1993 года кунцевский «бункер» внезапно промелькнул в самой гуще событий:

«22 сентября 1993 года, после отказа министра связи Российской Федерации В.Б.Булгака восстановить отключенную связь в здании Верховного Совета, с целью восстановления связи на закрытый объект №18 Министерства по чрезвычайным ситуациям Российской Федерации прибыла группа сторонников Верховного Совета, имевших при себе оружие. Сила при проникновении на объект не применялась. Поняв, что объект как узел связи использовать нельзя, сторонники Верховного Совета покинули его».

Далее Объект №18 жил тихой недоступной жизнью, обрастая в народе бессмысленными и беспощадными выдумками про «секретный сталинский тоннель до Кремля» и «десять этажей в глубину».

В период 1990-2000-х годов в объект водили журналистов, благодаря чему имеются снимки его состояния в постсоветскую эпоху.

Радикальных реконструкций в сооружении больше не случалось, однако в последние годы функционирования спецобъекта здесь заменялись отдельные двери, светильники и старые дизельные генераторы — из-за чего некоторые комнаты утратили аутентичный советский вид.

В начале 2020-х годов несколько помещений в бывшей рабоче-кабинетной зоне начали активно осваивать сотрудники ведомственного музея МЧС. Здесь разместилась небольшая, но очень качественная экспозиция, посвященная истории МПВО и ГО Советского Союза.

Подземный кабинет Сталина был приведен в состояние мемориального исторического объекта еще раньше.

В последние годы в эти музеефицированные помещения регулярно водят сотрудников и партнеров МЧС, курсантов и представителей различных ведомств.

Однако, в силу расположения входов на особо охраняемой режимной территории, в обозримом будущем крайне маловероятно переоборудование Объекта №18 в общедоступный городской музей.

Тем не менее, можно порадоваться, что уникальный «бункер» теперь сохраняется в целости. Это одно из немногих подземных правительственных сооружений эпохи Великой Отечественной войны, в котором сохранились не только стены и гермодвери, но даже внутренняя отделка важнейших кабинетов, предназначенных непосредственно для организации управления страной в важнейшие моменты нашей истории.

Материалы предоставлены музеем «Подземная Москва» (АНО «ЦИСФПС»).

Видео про этот и про другие сталинские «бункеры».

Список московских бункеров, в которые можно придти с экскурсией: bunkermoscow.ru

Из-за напряженной обстановки в мире поступает очень много вопросов про гражданские защитные сооружения. Считаем своим долгом ответить на самые популярные из них.

1. Куда бежать, если услышали сигнал тревоги?

Никуда. Сигнал «внимание всем!» (длительное звучание городских сирен, установленных на крышах домов) требует включить дополнительные средства оповещения. При реальных ЧП — по радио и ТВ будет сообщаться, что именно произошло и как именно следует действовать населению конкретного района.

Сигнал один — угрозы разные. И способы защиты тоже совершенно разные. Если вы броситесь прятаться под землей, а причиной тревоги окажется выброс хлора на водопроводной станции, то вы умрете (хлор тяжелей воздуха, тут стоило бы подняться на верхние этажи). Если вы побежите в убежище или метро, а причиной тревоги окажется эпидемия чумы — ваши шансы на выживание тоже резко сократятся (безопасней будет запереться в квартире, а не лезть в гущу заразных людей). И так далее…

При военном положении вводится более сложная система различных сигналов (радиоактивное загрязнение, воздушная тревога, и т. д.). Но в настоящее время это актуально, например, для Донецка, а не для Москвы.

Кстати, что касается способов защиты населения больших городов при угрозе ядерной войны, то здесь ставка делается вовсе не на подземные сооружения, а на заблаговременную эвакуацию людей из города и рассредоточение в отдаленных районах. Подземные же защитные сооружения рассчитаны, прежде всего, на тех, кто не должен уезжать в опасный период (например, работники городского хозяйства или стратегически важного завода), или на тех, кто просто не может уехать (например, лежачие больные в госпиталях).

При наличии фобий на тему возможной войны обычному москвичу стоит не бежать в «бомбоубежище» рядом с домом, а просто заранее сбежать в глухую деревню, которая не является мишенью возможных ударов вероятного противника. Это единственный действительно надежный вариант защиты. Подальше от больших городов или военных объектов.

2. Какие вообще бывают бункеры для населения?

Чтобы не запутаться в жаргонной («бункеры») или устаревшей («газоубежища», «бомбоубежища») терминологии — давайте ориентироваться на официальную современную документацию. Там вы точно не встретите никаких загадочных «бункеров».

Итак, какие же современные защитные сооружения есть в больших городах?

Во-первых, есть СФС — специальные фортификационные сооружения («секретные бункеры»). Это защищенные рабочие помещения военного или правительственного назначения, про которые вам точно знать не нужно, если вы сами в них не работаете (кстати, про уже рассекреченные СФС можно узнать в тематическом музее «Подземная Москва» в советском противоатомном убежище около Сити).

Во-вторых, есть несекретные ЗС ГО — защитные сооружения гражданской обороны. По своим характеристикам и оборудованию они делятся на:

1. убежища (защищены от большинства поражающих факторов оружия массового поражения, от ударной волны и осколков обычных боеприпасов, и даже от некоторых видов техногенных аварий),
2. укрытия ГО (защищены в основном от поражающих факторов обычных вооружений),
3. противорадиационные укрытия (защищены от радиоактивного загрязнения местности).

Соответственно, если речь идет о тотальной войне с применением ядерного или химического оружия, то наилучший тип ЗС ГО в городе — это убежище (а за городом, но в зоне вероятного загрязнения —  ПРУ, противорадиационное укрытие).

Если же речь идет о защите от обычных ракет, бомб и снарядов, то вполне достаточно укрытий. Кстати, в качестве вполне надежного укрытия ГО в военное время может выступать, например, обычный железобетонный подвал или подземный паркинг. Локальные военные конфликты показали высокую эффективность подобных сооружений.

3. Как устроены убежища гражданской обороны?

Если нужно максимально общее представление, то вот вам инфографика:

В отличие от укрытий (или от вашего деревенского подвала) в убежищах имеются массивные защитно-герметические двери, системы для специальных режимов вентиляции (фильтрация, регенерация) и другое характерное оборудование.

Основные помещения для укрываемых, чаще всего, выглядят не совсем так, как на приведенной фотографии. Нары, пищу и другие удобства для населения завозят с централизованных складов в убежища только в преддверии возможной войны. А в мирное время эти помещения чаще всего сдаются в аренду под склады, магазины, парковки, и тому подобное. Причем, этот принцип действует в нашей стране еще с 1939 года, и полностью себя оправдывает. Войны, вопреки популярным заблуждениям, не начинаются «внезапно», поэтому убежища не требуется держать в постоянной стопроцентной готовности.

И еще один важный момент по устройству убежищ. Несмотря на наличие небольшой защитной толщи бетона над помещениями для укрываемых, в типовых гражданских убежищах нет защиты от прицельного удара мощными бетонобойными боеприпасами. Иными словами, если противник поставит себе целью уничтожить именно ваше убежище, то, скорее всего, он без труда сможет это сделать (правда, непонятно, зачем ему тратить дорогостоящие боеприпасы на бесполезную задачу). И да, никакой защиты от проникновения противника с поверхности в городских защитных сооружениях тоже нет.

4. Где именно находятся убежища для жителей Москвы?

В далеком глухом лесу. Если вы до сих пор не знаете, где находится ваше убежище, то, скорее всего, в случае возникновения реальной угрозы тотальной войны вы подлежите эвакуации из Москвы в безопасные районы.

Если же вы работаете на предприятии, сотрудники которого должны будут остаться в городе в военное время, то вы (или ваш руководитель) и так знаете, как нужно будет действовать и где укрываться. Всё в соответствии с мобилизационными планами.

Впрочем, в Москве есть еще и множество исправных муниципальных убежищ. И есть одно из самых больших гражданских защитных сооружений на планете — Московский метрополитен. Понятно, что многие люди откажутся покидать город во время эвакуации. И у них тоже должны быть шансы на выживание.

Полный перечень абсолютно всех защитных сооружений региона с указанием местоположения и актуального статуса — относится к закрытой информации (и все «полные карты убежищ» из интернета — некорректны, а порой и просто вводят в заблуждение).

Однако официально узнать точный адрес ближайшего доступного убежища может любой житель города, если обратится в Учебно-консультационный пункт ГО ЧС по месту проживания. Это бесплатная услуга. И нет ничего секретного в расположении отдельных ЗС ГО.

Или вот, к примеру, вполне легальная карта дислокации некоторых (именно некоторых!) исправных муниципальных убежищ Москвы, которая висит в Музее современной фортификации (отдельные ошибки могут быть и на ней, потому что город быстро меняется, наши данные устаревают):

А вот так выглядят подземные тоннели метрополитена. Часть из них является полноценным убежищем с гермодверями и санузлами, а часть может функционировать в качестве укрытия ГО:

5. Точно ли удастся выжить в убежище при ядерном ударе?

Это популярный (но неверно сформулированный) вопрос из разряда «меня точно не собьет машина на пешеходном переходе?». Этого никто не знает. Но всё равно стоит идти через переход, а не перебегать проезжую часть в неположенном месте.

Всё зависит от множества переплетающихся между собой факторов:

— расстояние от убежища до потенциальных целей удара;

— вероятность нештатной работы носителей и точность поражения целей;

— эффективность работы противоракетной обороны;

— мощность боеприпаса;

— высота подрыва;

— конструкция убежища и характеристика грунтов;

— исправность оборудования в защитном сооружении;

— и т. д.

В любом случае, в убежище ваши шансы на выживание возрастут во много раз, если сравнить с шансами человека, который окажется на открытом пространстве, или в обычной городской квартире.

Любое ЗС ГО защитит от теплового излучения и проникающей радиации. Исправное убежище также ослабит воздействие ударной волны и предотвратит попадание внутрь организма радиоактивных частиц вместе с воздухом.

Однако при близком взрыве конструкции убежища могут быть повреждены воздушной ударной волной или сейсмовзрывной волной. А при очень близком взрыве возможно и полное разрушение защитного сооружения. Это уже рассчитывается индивидуально.

Стоит заметить, что популярная фантазия «при ядерной войне все равно не выжить, поэтому, чтоб не мучиться, надо залезть на крышу и любоваться взрывами» — это абсолютная глупость. Полюбоваться вы не успеете, первая же вспышка навсегда лишит вас зрения. А вот мучиться, вполне вероятно, вы будете намного больше, чем люди в убежище. Если не повезет с дистанцией до эпицентра (а это рассчитать невозможно, см. выше), то ваше тело будет обожжено, плюс острая лучевая болезнь, плюс контузия от ударной волны. Отличная перспектива.

6. Сколько придется жить в убежище после ядерной войны?

Вопреки всем мифам, ЗС ГО не рассчитаны на длительное проживание. Потому что длительное проживание просто не требуется. Даже в случае применения ядерного оружия, пожары постепенно стихнут, а радиационный фон достаточно быстро спадет до приемлемых значений. Не стоит путать Хиросиму (в которой люди отлично живут) с Чернобылем (в котором не было ядерного взрыва).

Автономность большинства убежищ в Москве рассчитана на 48 часов. Через пару суток вы вполне можете надеть средства защиты органов дыхания и гулять хоть под самым эпицентром недавнего ядерного взрыва. Безо всякого риска получить острую лучевую болезнь.

Поэтому через несколько дней всех выживших в любом случае ждет эвакуация и налаживание новой жизни на поверхности земли.

А недолгая «подземная жизнь» будет, вероятно, довольно скучной. В убежище вас ждут нары для сидения и лежания, санузлы, питьевая вода, простейший сухпаек. Культурная программа с аниматорами в костюмах ядерных грибов, увы, не предполагается.

Это вероятно расстроит некоторых фанатов, но популярные пост-ядерные вселенные, типа «Метро-2033» — это дилетантская сказка от начала и до конца, которая очень далека от нормальной научной фантастики.

7. Если убежище около моего дома приводят в рабочее состояние — это повод для паники? Скоро начнется война, уже пора бежать из города?

Нет, скорее всего, это обычная бюрократия. Когда в структурах, отвечающих за состояние ЗС ГО, формально вводится нечто типа «режима повышенной готовности» — это вполне может приводить к активизации работ по проверкам и оснащению некоторых убежищ. Аналогично, в структурах, отвечающих за контртеррористическую работу, будут проводиться учения, будет усиливаться охрана стратегических объектов, и т. д.

Беспокоиться можно начать лишь тогда, когда из убежищ выселят всех коммерческих арендаторов. Или официально введут режим УП — угрожаемого положения (в последние годы номенклатура особых режимов изменена, так что называться это будет как-то иначе). Это будет сопровождаться гигантскими изменениями  в повседневной жизни горожан (вообще не сопоставимо с современной ситуацией!). В общем, не заметить будет сложно.

В любом случае, если когда-то возникнет реальная вероятность удара по городу с применением оружия массового поражения — разумней всего следовать официальным указаниям тех, кто отвечает за мобилизационную подготовку. Они в любом случае информированы лучше нас. А самодеятельность и паника обычно ни к чему хорошему не приводит (см. историю города Москвы за 15-17 октября 1941 года).

P.S.

Для тех, кто искренне боится ядерной войны, возможна только одна адекватная рекомендация. Уезжайте из больших городов подальше. Прямо сейчас. В вологодских лесах нет никакой атомной угрозы. И воздух чистый. Поднимем провинцию!

В 1936 году разгорелась гражданская война в Испании. Правых мятежников поддержала Германия, Италия и Португалия. В октябре начались бомбежки Мадрида. Советский Союз занялся переправкой оружия и военных специалистов в помощь республиканскому правительству. Испания стала своеобразным полигоном, на котором будущие противники по Второй Мировой войне могли проверить новые технологии. На земле сталкивались советские и фашистские танки, а в небе ― отечественные и немецкие самолеты.

Испанская война впервые продемонстрировала практическую реализацию теоретических построений Джулио Дуэ. Завоевывая господство в воздухе, итальянская и германская авиация обрушивала десятки тонн бомб на города, контролируемые республиканцами. 26 апреля 1937 года массированной немецкой бомбардировкой и последующими пожарами был буквально стерт с лица земли небольшой город Герника, погибли сотни человек. Тогда это невиданное событие взбудоражило всю Европу. Полотно «Герника» кисти Пабло Пикассо стало одним из символов эпохи.

Неудивительно, что уже в первый год войны в Испании началось массовое строительство городских бомбоубежищ. Советским военным специалистам в этой стране выпала уникальная возможность познакомиться как с результатами массированных бомбежек, так и с практическим использованием различных технологий пассивной ПВО. Испанский опыт подхлестнул темпы строительства подземных защитных сооружений в СССР.

В 1937 году на местную оборону от «воздушно-химических нападений» по одной только Москве было выделено более 63 миллионов рублей. Был разработан масштабный план действий, включавший в себя установку более 10.000 уличных репродукторов для экстренного оповещения, создание районных командных пунктов МПВО, разработку технологии быстрой светомаскировки города, прокладку критически важных кабельных линий по глубоким тоннелям метрополитена, закупку средств индивидуальной защиты и полное обеспечение газоубежищами «детей, больных и стариков, не могущих по состоянию здоровья пользоваться противогазами». Секретный план включал даже строительство складов для овощей с целью освободить подвалы зданий для использования в нуждах МПВО.

По московскому метро было выдвинуто довольно радикальное требование: уже к апрелю 1938 года полностью обеспечить первую очередь метрополитена специальным оборудованием для перехода в режим газоубежища, а станции и тоннели второй очереди столичной подземки сразу строить с расчетом на использование в качестве защитного сооружения для укрытия горожан. Разумеется, в реальности всё происходило не так быстро, как в директивах высокого руководства. К 1938 году под руководством заместителя начальника Метростроя Е.Т. Абакумова был разработан лишь первый полноценный проект по превращению метрополитена в убежище.

Уже имеющиеся и строящиеся сооружения метрополитена были разделены на две категории:

1. пригодные для защиты от воздушного нападения и отравляющих веществ (толща земли над сводом тоннеля не менее 15 метров);
2. пригодные только для защиты от отравляющих веществ и осколков (толща земли менее 15 метров).

Соответственно, для всех перегонов и станций метро предлагалось предусмотреть фильтровентиляционные и санитарно-технические устройства. А для тех участков метрополитена, которые могли бы защитить еще и от бомбежки, нужно было дополнительно провести ряд фортификационных мероприятий. Шахтные стволы и верхние части наклонных ходов получали дополнительную защиту в виде толстых железобетонных тюфяков, поскольку слой земли над ними был недостаточно велик для защиты от авиабомб.

Тоннели мелкого заложения в случае начала войны предлагалось разделять защитно-герметическими перегородками на малые отсеки протяженностью до 150-200 метров, чтобы в случае прямого попадания авиабомбы в один из отсеков обитатели соседних участков тоннеля были защищены от распространения ударной волны. Для метро были специально разработаны два типа защитных дверей: «плотные», спасающие только от проникновения отравляющих веществ, и «прочные», рассчитанные еще и на защиту от ударной волны взрыва.

Предельная норма заполнения метрополитена укрывающимися гражданами была определена в 2 человека на квадратный метр (однако нормативы впоследствии несколько раз менялись). Исходя из этого, предполагалось, что только на новых линиях метро второй очереди (Арбатский и Горьковский радиусы) могло укрыться по меньшей мере 200.000 москвичей. Общую же вместимость убежища-метро к началу 1940-х годов планировали довести до 460.000 человек. Причем укрываться в герметизированных тоннелях метро люди смогли бы до 12 часов подряд ― именно на такой срок должна была быть рассчитана проектируемая система фильтрации воздуха. Планировалось построить и ряд дополнительных подземных выработок: камеры для дегазации и для шлюзовых затворов, санузлы, помещения для аккумуляторных батарей и фильтровентиляционных установок.

Был даже разработан первый немудреный свод правил по использованию метрополитена в качестве убежища:

а) Метро, как подземная железная дорога, прекращает свою работу через 3 минуты после сигнала воздушной тревоги.

б) Все составы останавливаются на станциях.

в) Ранее впуска людей выключается 3-й рельс и производится проверка выключения тока.

г) Герметические перегородки закрываются немедленно после сигнала газовой тревоги.

д) Вентиляционные шахты перекрываются перегородками, фильтровентиляционные установки включаются не позднее чем через 3 минуты после сигнала газовой тревоги.

Однако практическая реализация превращения метро в образцовое бомбогазоубежище затянулась надолго. Сначала нужно было решить ряд инженерных и промышленных вопросов. Например, почти два года ушло только на налаживание производства подходящих воздушных фильтров. За 1938 год Завод №2 Метростроя сумел изготовить лишь опытную партию. В 1939 году Наркомат химической промышленности взял заказ на первые 512 типовых фильтров, получивших обозначение ФПМ-1000. Однако произвести оболочки для этих фильтров завод Главоргхима не сумел. Изготовление было перепоручено заводу Наркомата тяжелой промышленности. Который, в свою очередь, заявил об отсутствие подходящих цехов и оборудования. Похожим образом обстояли дела и с другими элементами специального оборудования для метрополитена. Процесс продвигался. Но не настолько быстро, как того требовали указания 1937 года.

В конце 1930-х появляются первые проекты спецвходов в метрополитен. Их возникновение поначалу диктовалось чисто экономическими соображениями директоров предприятий. Очередной столичный завод оказывался перед необходимостью выполнять требования МПВО, в том числе проводить дорогостоящие и трудоемкие работы по строительству убежищ. При этом в непосредственной близости имелся (или планировался) тоннель метро. Очевидный выход ― сделать удобный спуск в метрополитен прямо с территории завода вместо возведения собственных бомбогазоубежищ. Правда, после составления сметы нередко обнаруживалось, что строительство спуска в метро тоже обойдется весьма недешево.

Один из самых масштабных проектов в этой области был разработан в 1938-1939 годах для Московского автомобильного Завода имени Сталина (ЗИС).  Проходную завода предполагалось соединить с ближайшей станцией метро («Завод имени Сталина», ныне «Автозаводская») с помощью тоннеля протяженностью 1025 метров. Сам тоннель должен был играть не только транспортную роль, но и выступал бы в роли дополнительного бомбоубежища для рабочих : с заглублением до 4 метров под землю, с усиленной железобетонной защитой, с санузлами, защитно-герметическими дверями и возможностью фильтрации воздуха. Вместимость убежища должна была составить почти 20.000 человек: как работников завода, так и жителей ближайших домов (для которых планировались дополнительные входы в тоннель). При переполнении объекта люди могли перемещаться в метрополитен и укрываться там.

Этот проект так и не был принят из-за своих масштабов и дороговизны (более 27 миллионов рублей). Руководство городской МПВО предложило направить эти средства на развитие сети метрополитена, как более универсального варианта, не простаивающего без дела в мирное время. Однако сама концепция спецвходов оказалась весьма живучей. Так, в июне 1941 года было принято предварительное решение о строительстве наклонного хода в тоннель метрополитена с территории соседнего завода «Динамо»[vii], но планам помешала начавшаяся война. А вот на противоположном берегу Москвы-реки в Дербеневской промзоне аналогичный наклонный ход в итоге был построен и сохранился до наших дней.

Читать далее «Война в Испании и специальное оборудование Московского метро»

С каждым годом городские подземные сооружения получают всё новые и новые средства защиты от нелегальных проникновений. Около 40 лет назад появились первые УКПТ в метрополитене. Около 20 лет назад — первые датчики движения в метро и коммуникационных коллекторах. А в последнее время имеются даже прецеденты установки видеокамер в обычных водостоках, во влажных тоннелях подземных речек.

Если заглянуть поглубже в прошлое, то многие вспомнят, что в годы Великой Отечественной войны вооруженные часовые стояли у каждой вентиляционной шахты метро… А вот если еще поглубже, в имперские времена? Архивы позволяют копнуть достаточно глубоко.

Знаете, как открывали люки в дореволюционной России? А вот так:

Официальная телеграмма, строжайший контроль городских властей.

И обязательно всё опечатывается. Пломбы на каждом люке, хоть на водопроводном, хоть на канализационном, хоть на водосточном.

А уж когда на носу было какое-то крупное мероприятие, тут меры безопасности просто зашкаливали. Приезжает, например, в Москву сам Государь Император:

Ставим по городовому на каждый близлежащий колодец речки Черногрязки:

Городовой с острой шашкой — это вам не инфракрасный датчик, знаете ли!

Попадаются среди документов об охране люков и совершенно уникальные вещи. Вот что знатокам подземной Москвы сейчас известно про «подземные галереи у Спаса на Бору»? Вероятно, ничего. Да и от самих галерей вряд ли что-то осталось после строительства кремлевского Дворца съездов…

В общем,  прежде чем жаловаться на то, как сейчас всё строго (или как всё строго было в советские времена) — стоит ознакомиться со всем имеющимся историческим опытом. 🙂

P.S.

Более всего нас заинтересовало, как выглядели печати и куда они на люке крепились. Дореволюционных люков сохранилось множество. Но при взгляде на них сразу и не сообразишь. Где и как закрепить пломбу на люке, чтобы ее не попортило колесо первой же телеги? Может, вы знаете?

В декабре 1931 года началось создание московского метро. Впереди было много технических трудностей, бурные дискуссии, радикальный пересмотр проектов. Это известная история. Но почти никто не знает, что той же зимой свои требования к первому советскому метрополитену выдвинули еще и военные.

Еще в 1929 году на русский язык перевели свежие прикидки итальянских теоретиков по будущему использованию метрополитена в Риме в качестве защитного сооружения. Наши красные командиры решили не отставать от буржуазной фортификационной науки. Московское метро должно было стать главным городским бомбоубежищем. И для этого предлагалось выполнить целых 33 пункта.

Некоторые пункты были довольно очевидными и нашли применение в будущем (например, увеличение глубины заложения или использование тоннельных геромзатворов).

А некоторые пункты в наше время кажутся довольно странными. Например, запретить пересадочные узлы на 3-4 станции и островные платформы с большими залами:

Или устроить на конечных станциях гигантские лифты для спуска отдельных вагонов с поверхности:

Или разнести на одной станции платформы разных направлений на 200-300 метров друг от друга:

Или сделать уличные воздухозаборы высотой до 50 метров:

Но лишних средств не было. И опыта не было. В итоге, первая очередь метрополитена так и не стала бомбоубежищем. Если не считать крайне поверхностной (и во многом временной) модернизации в 1941 году.

А вот если бы тогда рекомендации военных были безоговорочно приняты, то отечественные метрополитены могли бы стать совсем не такими, какими мы привыкли их видеть.

Музей современной фортификации в московском бункере ЧЗ-703 — одно из немногих мест, где всерьез занимаются изучением столичных подземных сооружений. Но (вот ведь парадокс!) история самого бункера до сих пор изобилует белыми пятнами.

Документально подтверждено, что с 1961 по 2005 год этот объект действовал в качестве защищенного спецархива МИД. Детально изучено, как именно он функционировал в 1980-2010-х годах. А вот что было до 1961 года — загадка.

Самый старый чугунный тюбинг здесь датирован 1949 годом. Порядковый номер заказа Метрогипротранса («ЧЗ-703») относится к 1953-1955 годам. Чудом сохранившийся чертеж верхнего ходка составлен в 1956 году. Но только в ноябре 1961 года спецобъект был введен в эксплуатацию.

Возникает естественный вопрос — почему так долго? Темпы строительства аналогичных сооружений в 1950-е годы могли быть выше в несколько раз!

И еще вопрос — зачем подземному спецхрану такая экзотическая конфигурация? Зачем целых четыре выхода в метро (два из которых пришлось забутовать)? Наконец, зачем возводить хранилище международных секретов в стороне от всех зданий МИДа, с единственным выходом на крошечной подозрительной площадке посреди городской застройки?

Прямого ответа на эти вопросы долго не удавалось найти. Проектные документы, которые хранились в Метрогипротрансе и Мосгипротрансе, были утрачены при невыясненных обстоятельствах.

Головоломка внезапно разрешилась спустя полгода. Благодаря случайной архивной находке и наблюдательности одного из сотрудников музея.

В 1949 году был разработан проект фильтро-вентиляционных камер (ФВК) для московского метрополитена. Еще в годы Великой Отечественной войны метро исправно функционировало в качестве убежища для населения. А теперь новые крупные ФВК должны были усилить защитные свойства метрополитена, обеспечив выживание укрывающихся в случае загрязнения воздуха радиоактивными частицами или боевыми отравляющими веществами.

Строительство новых ФВК началось в 1950-м году, но так и не было завершено. Рассекреченные документы пока не дают информации о причинах остановки работ. Но известно, что тестирование различных фортификационных сооружений во время испытания первых советских атомных зарядов привело к пересмотру многих проектов. Вполне вероятно, что новая информация о ядерном оружии повлияла и на концепцию развития самого большого городского убежища — московского метрополитена.

Недостроенные ФВК какое-то время пустовали. Наконец, некоторым из них удалось подыскать новое назначение. Вероятно, как раз в это время МИД СССР и объявил о своих потребностях в хорошо защищенном спецхране. Документы, определявшие архитектуру международных отношений, должны были пережить любой катаклизм. Тут и пригодился незаконченный объект глубокого заложения в центре Москвы. После 1956 года бункер был достроен и оборудован под спецархив.

Чтобы разобраться с этой историей, надо было лишь внимательно взглянуть на чертеж ФВК 1949 года и на современный чертеж объекте ЧЗ-703. Затянутые сроки строительства, странная конфигурация, множество ненужных выходов в тоннели метро — всему нашлось простое объяснение.

—

Следствие вели: Александр Антохин, Олег Макаров, Дмитрий Юрков.